Интервью

Ветеран Великой Отечественной войны Борис Леонидович Яковлев:

– Ко мне и сейчас приходят иногда школьники, спрашивают: «Страшно было на фронте? – А как же, милые мои, на войне всегда страшно. Ее не должно быть, войны. Никогда!».

 

Я ВАМ СЫГРАЮ

– Пойдемте, ребятки, я вам сыграю. – Он сел за инструмент, пролистал ноты. – Что же вам сыграть? А вот, пожалуй, «Севастопольский вальс».

Пианино откликнулось знакомой мелодией. Мы, как завороженные, смотрели на Бориса Леонидовича, ловя каждый звук. А 75 лет назад старший сержант Борис Яковлев, командир огневого взвода – Огневик, как его называли в части, – с сослуживцем проходили по небольшому венгерскому городку близ Будапешта. Со дня на день ждали известия об окончании войны, уже грузили в вагоны на станции свою гигантскую гаубицу. Из окна одного из домов раздались плавные звуки музыки. Играли Шопена. 22-летний Борис давно музицировал. Зашли в дом, за роялем сидели хозяйки. Старший сержант, уже неплохо знавший венгерский язык, попросил дать ему немного поиграть. Сильные молодые пальцы коснулись клавиш…

Борису Леонидовичу – 98 с половиной. 80 лет назад его призвали в армию. За четыре дня до 20-летия началась Великая Отечественная.

– Ребятки, у меня перед глазами все это стоит как сегодня. 22 июня. Отступление – моя часть ведь квартировалась под Перемышлем, у самой границы. Наши стреляли по «парящим свастикам» из винтовок. Ехали в сплошном потоке людей, рядом шли мычащие коровы, лающие собаки, в колясках плакали дети.

На огромном лафете их гаубицы сидели известная писательница Ванда Василевская и ее муж драматург Александр Корнейчук. 30-градусная жара, воды нет. Так началась война, и первые два года их сверхмощные орудия прятали в глубоком тылу, в Марийской АССР до наступления…

 

203 МИЛЛИМЕТРА

Всю войну Борис Яковлев командовал 203-миллиметровым гаубичным орудием. Эта 19-тонная махина на гусеничном ходу, стреляющая 100-килограммовыми снарядами, была одной из самых сокрушительных артиллерийских систем того времени. Применялась для разрушения мощных вражеских укреплений – дотов и дзотов, мостов, зданий, могла уничтожить целую группу танков и т.п. То есть эта гаубица расчищала дорогу для наступающих войск. Перевозил орудие секретный трактор «Ворошиловец» с авиационным мотором. Но из-за веса гаубицы перевозили очень медленно, и в годы отступления был большой риск попадания ценного орудия к немцам.

– Заря-яжай! Закладывали для выстрела 15 килограммов пороха. Оружие готово! Огонь! Солдат-замковой дергал специальный шнур. Раздавался рев, приходилось открывать рот, иначе можно было повредить или даже порвать барабанную перепонку в ухе от ударной волны.

Он помнит, как форсировали вонючий Сиваш. Двигались по качающейся понтонной переправе, и нельзя было остановиться даже на пять минут. В Крыму, в таврической степи чуть не попал в плен.

– Едем на грузовике вдвоем с водителем к своим, а вокруг глазу не за что зацепиться. Вечерело, видим, сполохи костра. Подъехали, а там немцы «шпрехают». Нашу форму скрывали плащ-палатки, машину укрывал брезент – не узнать. Фриц вскочил на подножку машины: «Шнель!» И тут мина рядом разорвалась. Немец бросился наутек, а мы рванули в другую сторону – это наши помогли.

 

ЗНАМЯ ПОЛКОВОЕ

При взятии Севастополя в мае 44-го их гаубица обстреливала мощные вражеские укрепления на Сапун-горе – она высится над городом с юго-востока.

– Мы провели обстрел, наши пошли в атаку. Смотрим в стереотрубу: знамя реет над войсками. Падает, поднимается, снова упало и снова поднялось. Так семь раз, разве, ребята, это забудешь?

После взятия Севастополя отправились в город. Заехали и первое, что увидели, – табличку «Улица Ленина», фашисты забыли снять. Кто-то тащил огромный мешок муки. Солдат пил вино из простреленной бочки, смеялся и пел песни.

Потом была Карелия. Наши пустили по реке Свирь на плотах макеты пушек, немцы не выдержали и стали стрелять. Их огневые точки засекли и перед атакой наших войск быстро превратили в крошево.

Долго после войны Борис, которому впоследствии присвоили звание капитана, привыкал к мирной жизни. Летит самолет, голову поднимает: «Тревога? Прятаться?» Да нет же, война закончилась. После войны он поступил в Московский педагогический институт имени Потемкина. На курсе из ста человек было 25 фронтовиков, 15 из них – инвалиды войны. Борис Яковлев 45 лет работал в школе, был первым директором 845-й и 609-й школ в Зеленограде. У него две дочери, два внука, два правнука. Так продолжается век человеческий.

Орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, семь медалей, четыре из них боевые – это его награды.

Спасибо вам, Борис Леонидович! Спасибо за Победу! Спасибо за Мир! И за ваше большое сердце Учителя, полностью отданное детям.